Интервью с пластическим хирургом Балкизовым Вячеславом Валерьевичем

В здоровом теле — здоровый дух, а в красивой и ухоженной внешности — залог уверенности в привлекательности и успешности в личной и профессиональной жизни. Желание гармонизации образа сегодня можно воплотить в жизнь с помощью широкого спектра интересных пластических технологий. Однако далеко не все пациенты имеют комплексное представление о мире так называемой «искусственной» красоты. Мы побеседовали с главным врачом клиники пластической хирургии и косметологии LuxClinic, к.м.н., членом Общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов Вячеславом Балкизовым о том, какие перспективные направления существуют сегодня в пластической хирургии и какие авторские методики реализуются экспертом в LuxCLINIC.

— Вячеслав, Вы пластический хирург широкого профиля. Расскажите, на каких операциях Вы специализируетесь.

— В первую очередь, это практически все операции на лице, кроме ринопластики: блефаропластика, пластика лица и шеи, эндоскопические операции на лице, также операции на теле — все виды коррекции формы груди (подтяжка, увеличение и уменьшение молочных желез), абдоминопластика, липосакция и липофилинг. Я не выполняю коррекцию формы голени и пластику ягодиц.

— Маммопластика — одна из самых востребованных операций в России и мире. Какие возможности для пациенток открываются сегодня в этом направлении и насколько соответствует качеству широкий выбор имплантатов груди?

— Сейчас на рынке действительно очень много вариантов марок, и я использую не только разные по форме импланты, но и стараюсь применять имплантаты всех ведущих брендов. Дело в том, что иногда может быть шикарный бренд, но не всегда он идеально подходит пациентке. Я же стараюсь руководствоваться принципом действовать в интересах пациенток и выбирать, что будет лучше для них. Говоря о современных  имплантатах, они наполняются когезивным гелем (когезивность — это способность сохранения памяти формы). Нарушение целостности их оболочки не приводит к вытеканию содержимого эндопротеза, все сохраняется внутри оболочки, так что все импланты в той или иной мере сегодня обладают этим свойством. Другое дело, что существуют гели различной плотности: есть более мягкой структуры и наоборот более плотные. Те или иные комбинации зависят от показаний.

— Существуют ли варианты имплантов с разногелевой структурой и есть ли у них преимущества перед остальными?

Да, иногда в анатомических имплантатах производители используют структуру разногелевости, чтобы наощупь уменьшить осязаемость эндопротеза, т.е. сделать так, чтобы он не прощупывался и не определялся. Такой имплантат в области сосково-ареолярного комплекса заполнен более плотным гелем, что делается для того, чтобы обеспечить хорошую структурированность и проекцию груди. В то же время основание геля выполнено из более мягких тканей, чтобы уменьшить осязаемость и придать большую натуралистичность груди.

— Маммопластика сопряжена с решением множества сложных задач. Одна из них — выбор формы импланта. Что предлагают производители?

— Существуют имплантаты анатомической (каплевидной) и круглой формы, показания достаточно широкие и для тех, и для других. Врач всегда рассматривает вопрос выбора индивидуально, т.к. многое зависит от исходных данных пациентки. С их учетом и подбирается наиболее оптимальный вариант для операции.

— Какие решения у Вас есть на случай обращения пациенток с гипертрофией молочных желез (макромастией)? Это технически сложная операция?

— Сложность таких операций заключается в достижении симметрии между правой и левой грудью. Мы делаем одномоментно уменьшение объема такой груди и серьезную подтяжку молочных желез, чтобы вернуть их в максимально комфортное и правильное положение. Иногда бывают случаи уже имеющейся асимметрии груди, и тогда необходимо устранять даже разное количество тканей, чтобы добиться максимального результата. Технически эти операции, по крайней мере, для меня, не являются сверхсложными, просто есть свои нюансы.

— Что ожидать от такой операции женщине, которая хотела бы в будущем иметь детей и самостоятельно кормить их грудью?

— Я думаю, что любая хирургическая манипуляция, так или иначе, может приводить прямо или косвенно к снижению лактационной функции. Но, честно скажу, у этих девушек настолько велики эстетическая и функциональная проблемы, что такая расплата, как некоторое снижение функций кормления, — не самая большая цена за достигаемый результат. Слишком объемная от природы грудь — это и большая нагрузка на шейный отдел позвоночника, и постоянное мацерация (подпревание) под грудью, где возникает потница, и невозможность достичь элементарной сухости и хорошей гигиены этой зоны. Операция же приводит к колоссальному комфорту — пациенты бывают просто счастливы, и они, на самом деле, — одни из самых благодарных клиентов, потому что для них цель пластики – не только получение красивой формы груди, но и, прежде всего, избавление от массы других сопутствующих проблем со здоровьем, так что это особая операция, выполняемая не только из эстетических, но и функциональных соображений.

— Приходилось ли Вам выполнять маммопластику после онкологии? В чем особенности этой специфической операции?

— В клинике это очень редкая категория пациентов. При выполнении хирургического вмешательства со стороны врача требуется четкое понимание имеющихся данных — если у пациентки сохранено достаточное количество покровной ткани, которой можно будет закрыть имплантат, в этом случае операцию по восстановлению молочных желез можно успешно выполнить. Есть же в силу особенностей онкологического процесса удалена вся железа целиком, включая сосок и ареолу, у такой женщины остается лишь кожа поверх грудинно-реберного каркаса. В такой ситуации поставить имплантат под кожу равносильно получению абсолютно неестественного и некрасивого, а главное — неэстетичного результата! В таких случаях пациенткам показана реконструктивная операция, и есть масса возможностей для использования дополнительного пластического материала. Например, пациенткам, у которых достаточно хорошая комплекция, можно большим разрезом в подпупочной области выкроить микрохирургическим путем либо через перемещение на сосудистой ножке определенный лоскут и укрыть дефект из собственных ткани и жировой клетчатки. Далее выполняется формирование соска и ареолы, т.е. проводится реконструктивная операция по восстановлению молочных желез. Мне кажется, это дает гораздо лучший результат, чем простое увеличение груди.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о технологии перемещения лоскута на сосудистой ножке.

— Есть два вида трансплантации комплексов ткани: первый предполагает то, что можно выкроить структуру, у которой есть какая-либо питающая ножка, и этот материал проводится подкожно с сохранением питания через данную ножку. Второй вариант подразумевает, что из необходимого комплекса тканей выделяется и отсекается сосудистая ножка, а затем все переносится в другую область, где находятся аналогичные сосуды, и подшивается к ним при помощи микрохирургической техники. Это достаточно сложные высокотехнологичные операции, и такая хирургия чаще всего выполняется в специализированных клиниках и стационарах. Здесь речь идет не об эстетической пластике в чистом виде, а именно о реконструктивно-восстановительной хирургии — одном из самых фундаментальных  разделов пластической хирургии.

— Как Вы поступаете в случае, если пациент настаивает на  определенном типе коррекции, но Вы уверены, что этот выбор — ошибочный?

— Максимально мягким способом и приводя все возможные аргументы, я стараюсь объяснит, что в последующем выбор пауиента может приводить к определенному дискомфорту в его повседневной жизни вплоть до болезненности при ношении белья, невозможности спать на животе и риске получить неэстетичный результат. Например, чем больше объем грудного имплантата, тем выше степень вероятности опущения груди в последующем. Слава богу, в 90% случаев мне удается доказать, почему следует положиться на мой выбор и вместе прийти к какому-то более гармоничному результату. К примеру, я не сторонник увеличения груди только в целях получения большего объема. Моя задача — гармонизировать грудь с пропорциями тела девушки, сделать так, чтобы она смотрелась максимально естественно, но, в то же время, эффектно. На первом месте всегда стоит именно гармонизация и эстетизация пропорций! Если же пациентка желает чуть ли 6-й размер, но при этом ее вес составляет 50 кг и меньше, я объясняю, что не возьмусь за такую операцию, потому что то, что будут видеть окружающие, — станет результатом моего труда. Я не могу позволить себе, чтобы кто-то говорил о том, как плохо  сделана моя работа.

— Еще одной проблемной зоной, причем, не только у женщин, но и мужчин, является живот. Какие методики абдоминопластики существуют и есть ли у Вас авторские решения для уменьшения травматичности этой операции?

— Абдоминопластика — это операция, которая разнится от пациента к пациенту, и некоторыми она переносится достаточно быстро и легко. Речь идет, в первую очередь, о комплекции самого пациента: тучные пациенты с избыточной массой тела, которые обычно страдают какими-либо сопутствующими заболеваниями, тяжелее проходят период реабилитации, и именно из-за этого им редко выполняется абдоминопластика в чистом виде. Чаще всего она делается совместно с липосакцией для того, чтобы обеспечить большую мобильность и отделяемость кожно-жирового лоскута. В защиту операции могу сказать, что эта абдоминопластика не настолько травматична, как, допустим, абдоминальная хирургия, потому что здесь мы не проникаем в брюшную область. Пластика живота делается на поверхностных тканях, но, в то же время, действительно есть определенные сложности с реабилитационным периодом. Если после любой другой хирургической операции пациент четко понимает, что после операции ему нужно выдержать время покоя, то здесь в силу более легкого перенесения самой операции и ряда других факторов пациентам кажется, что они могут достаточно быстро вернуться к привычной активности. Несмотря на ношение компрессионного бандажа, пациент начинает рано двигаться в послеоперационный период, что может иногда приводить к увеличению периода восстановления. Никто не застрахован в таком случае от того, что вследствие трения могут образоваться серомы — скопления серозной жидкости, и процесс заживления затянется. 

— Как делается разрез при пластике живота? Какой образуется рубец?

В сравнение приведу пример с кесаревым сечением. Объем живота у женщины уходит после родов, и нагрузки на рубец практически нет, такие рубцы бывают очень тонкими и ровными. Редко, когда можно увидеть грубый рубец после кесарева сечения. В то же время при абдминопластике мы максимально натягиваем ткани, и это приводит к тому, что возникает избыточная сила сопротивления в области формирующегося рубца, поэтому они могут быть более грубыми. Также есть риск, что этот рубец может приподняться, и чтобы этого не происходило, мы фиксируем начальные швы к апоневрозу передней брюшной стенки и к мышцам брюшной стенки для того, чтобы в последующем максимально предотвратить подъем. Кроме того, мы редко ограничиваемся лишь выполнением изолированного иссечения подкожно-жировой клетчатки и перемещением пупка. Чаще мы ушиваем разошедшийся апоневроз по средней линии живота — во время беременности идет растяжение всех тканей, а сухожилия, в отличие от мышц, не могут обратно сократиться, поэтому накачивание мышц после родов практически не дает никакого результата. Этот диастаз (расхождение по средней линии живота) — практически предгрыжевое состояние, которое сохраняется у многих рожавших девушек. Чтобы уменьшить объем и дополнительно уплостить живот, мы всегда делаем такие манипуляции. Кроме того, в некоторых случаях мы делаем пликации или ушивание косых мышц живота, для того чтобы подчеркнуть линию талии. Все это выполняется избирательно и далеко не всем пациентам, а только исходя из показаний.

— Какой категории пациентов легче всего проводить абдоминопластику?

— Самая легкая категория — это стройные девушки, у которых вследствие беременности очень сильно растянута кожа в области живота. Для них период реабилитации обычно короткий, и они очень легко переносят хирургию. Тучные пациенты наоборот имеют сопутствующий букет заболеваний — для них мы проводим всесторонние предоперационные обследования, прежде чем взяться за такую операцию. Правда, пациентов этой категории — гораздо больше, и мы достаточно много  делаем подобных коррекций.

— Мы уделили большое внимание женским операциям. А с какими проблемами обращаются к Вам обычно мужчины?

— Ко мне мужчины приходят с проблемами кожи лица, также обращаются непосредственно за липосакцией и абдоминопластикой. Есть и особая категория — профессиональные спортсмены, имеющие гинекомастию (разрастание молочных желез по женскому типу). Вследствие принятия каких-либо гормональных препаратов у них увеличивается грудь. Однако и в таких ситуациях есть, как минимум, несколько хирургических методик, которые позволяют вернуть мужественные формы пациенту и устранить формирующуюся грудь.

Еще одна категория мужчин — те, кто обращаются по поводу возрастных изменений в области лица. Современный ритм жизни диктует определенные правила для того, чтобы быть востребованным в обществе. Многим успешным пациентам хочется как можно дольше оставаться красивыми, и чаще всего у них молодые спутницы жизни. Такие пациенты обращаются за омолаживающими операциями, но существует принципиальное различие в планировании лицевой хирургии для мужчин и женщин. Оно заключается в том, что если пациентки изначально настроены на достижение максимального результата и их совершенно не смущает, что при этом их лицо меняется кардинальным образом, то мужчины стараются максимально скрыть следы выполненной операции. И я согласен с тем, что есть смысл даже оставлять какие-то небольшие изменения, но при этом сохранять лицо максимально привычным, чтобы не было радикальных изменений. Все-таки мужское лицо не должно быть чрезмерно подтянутым и холеным. Оно должно просто хорошо выглядеть и не иметь тех изменений, которые его старят.

— Эндоскопия — это целый раздел в современной пластической хирургии. Выполнение каких операций возможно таким способом?

— На сегодняшний день задача пластической хирургии — не только предоставление методик, которые дают возможность максимально быстрой реабилитации, но и сокращение инвазивности самих техник. В этом плане для нас большим подспорьем является эндоскопические методики, которые мы стараемся широко использовать как на лице, так и на теле. Это может быть эндоскопическая маммопластика, какие-то вспомогательные приемы в ходе абдоминопластики, но самое основное — это, конечно же, эндоскопические операции на лице. Эндоскопия позволяет избегать длинных разрезов и заменять их на небольшие проколы. Такие операции делаются под мониторингом, что позволяет увеличить хирургические возможности и уменьшить внешние доступы, а также сократить необходимое время для получения финального результата. Я считаю, что будущее именно за такими малооперационными, но максимально эффективными технологиями.

— Каким образом хирург закрепляет мышцы лица при эндоскопическом фейслифтинге?

— Есть масса способов для фиксации перемещаемых тканей — чаще всего это рассасывающийся шовный материал. К тому моменту, как шовный материал рассосется и перестанет работать на нас, мы имеем стойкий результат закрепления нужных тканей за счет сформировавшегося рубца, что и дает наиболее долговечный результат. Даже при абсолютно грамотном выполнении классических методик, они не способны предоставить такой результат, как комбинация эндоскопических и классических приемов фейслифтинга, позволяющая обращаться к такой операции лишь один-два раза в жизни.

— Как часто Вы посещаете международные отраслевые мероприятия?

— Я посещаю практически все конгрессы, которые могу позволить себе с точки зрения временных затрат — большинство проводимых под эгидой ISAPS (Международного общества эстетических и пластических хирургов) мероприятий, из которых я извлекаю для себя много полезного. Самое главное — это возможность профессионального общения с коллегами из-за рубежа и многими российскими экспертами.

— Какая ситуация в пластической хирургии была прежде и какие прогнозы на развитие технологий омоложения Вы можете сделать?

— Современные методики сильно отличаются от того, что практиковалось 15–20 лет назад в эстетической хирургии, когда чуть ли не каждые 5 лет пациенты вынуждены были обращаться за тем же фейслифтингом. Это приводило к постоянному иссечению кожи и получению лишь за счет нее эффекта омоложения без работы с мышцами, птоз которых и вызывал потерю контуров лица. Как результат — перерастягивание уголков рта и глаз, неестественное распределение тканей, странные выражения лиц...  Пациенты хотели сохранить достигаемый эффект, но из-за особенностей самих методик эффект априори не мог быть продолжительным. Современные методики гораздо более долговечны. Мы не можем остановить процессы старения, но способны отсрочить на достаточно большой срок — около 10–15 лет — старт серьезных возрастных изменений. Да и в последующем наши пациенты, как бы они ни старели, всегда будут выглядеть в разы моложе, чем их сверстники. В этом и есть суть пластической хирургии — мы не боги, но можем делать так, чтобы человек гармонично и хорошо себя чувствовал очень длительный период времени, оставаясь молодым и внутри, и снаружи. В этом наша задача как эстетических специалистов.

• Пластическая хирургия: новые грани стволовых клеток
• 801 of 902
• Интервью с пластическим хирургом Фархатом Фуадом Ахмедовичем