Иммунотерапия рака

В. И. Говалло, профессор-иммунолог

Следует признать, что инициатором проведения иммунотерапии рака в нашей стране явился автор этого сайта. Одним из первых в нашей стране я исследовал иммунитет больных после пересадки органов и тканей, чему была посвящена моя докторская диссертация (М., 1965 г.), поэтому естественно, что моя лаборатория, организованная в 1966 году, поначалу занималась вопросами тканевой несовместимости и ее преодоления при клинических трансплантациях.

Наша лаборатория первой начала проводить в 60-ых годах прошлого века различные мероприятия, направленные на усиление иммунореактивности онкологических больных. Эти данные под рубрикой «Полииммунотерапия» были опубликованы в моей монографии «Иммунитет к трансплантатам и опухолям» (1977, Киев, «Вища школа», 384 стр.). И вправду, ещё в 60-ых годах прошлого века, когда обозначились успехи клинической трансплантации органов, стало ясно, что длительное подавление иммунитета реципиентов с пересаженными органами (иммуносупрессорная терапия) является реальной угрозой развития у них рака, и стали возникать мысли о возможной пользе иммуностимуляции онкологических больных.

Мною был сделан доклад на Президиуме Учёного Совета Министерства здравоохранения СССР «О стимуляции клеточного иммунитета (активности Т- лимфоцитов как методе неспецифической терапии злокачественных новообразований». В докладе были освещены подходы к стимуляции иммунитета онкологических больных лекарственными и биологическими веществами, в том числе эмбриональными клетками и экстрактами из них. 7 июня 1973 года было получено разрешение УМСа на проведение иммунотерапии в руководимой мною лаборатории иммунологии ЦИТО и ряде других лечебных онкоучреждений.

Сейчас приходится признать, что ни введение иммуностимуляторов (любых – тимозина, бактериальных и вирусных вакцин), ни искусственная активация Т-киллеров вне организма с последующей их реинфузией в кровоток больному, ни иммунизация пациентов стволовыми эмбриональными клетками реального подавления роста опухоли и развития метастазов не вызывают. Отдельные удачные результаты служат скорее редким исключением, чем правилом (как и при химиотерапии). Более того, нам не удалось выявить те показатели иммунитета, которые ответственны за развитие или подавление опухолевого роста. Общая иммунограмма даёт представление о состоянии иммунной системы, но она вполне может быть не нарушенной у онкологических больных, особо не получавших химиотераию. Рак сам по себе повреждения иммунитета не вызывает.

Соображения об увеличении угрозы рака с возрастом, когда все защитные приспособления организма слабеют, и наблюдения о развитии злокачественных опухолей при длительной лекарственной иммуносупрессии не позволили разработать эффективную терапию опухолей. Реальная практика искусственной активации иммунитета онкологических больных хороших результатов не принесла. Возможно, что лабораторные тесты, свидетельствующие об усилении иммунологических потенций, дают искажённые представления о защитных процессах in vivo. В наших наблюдениях в ходе полииммунотерапии можно было отметить усиление бластообразования среди Т-клеток, цитотоксического эффекта лимфоцитов на клетки-мишени, более интенсивный синтез в организме интерлейкина-2, однако к радикальному противоопухолевому эффекту это не приводило.

Онкологи часто уповают на генетические методы борьбы с раком, но до избирательного угнетения генов, ответственных за канцерогенез или активации генов противоположного действия, онкопротекторов, ещё нужно дожить. Правда, ободряет, что уже в наши дни прочитано 99 с лишним процентов генома человека, но впереди ещё анализ белков, синтезируемых этими генами, выяснение их участия в наиболее грозных заболеваниях, создание лекарств генетически избирательного действия. Ситуация осложняется тем, что до их пор генетики работали с молекулами или их сочетанием, теперь же должна возникнуть новая, системная биология, оперирующая операциями реальных клеток или части генома в данных конкретных условиях, иначе говоря, дезинтеграция должна уступить место интеграции.